Брак - это ежендневные компромиссы. Но иногда надо остановиться - и каждый сам для себя решает, где именно.

За время своей семейной жизни я уже совершила множество поступков, которые давала себе слово никогда не совершать.

Я говорила, что не буду менять фамилию, если выйду замуж, - и вот, смотрите, перед вами Наталья Иванова, в девичестве Никанорова.

Я давала себе слово никогда не писать открытки к праздникам родным и знакомым мужа, подписывая их за него и за себя, но я делаю это уже много лет.

Я говорила себе, если он хочет, чтобы я утром вставала раньше и готовила завтрак, - пусть встает ночью к ребенку. А если я встаю к ребенку - пусть он готовит завтрак. И что из этого вышло?

Я с самого начала твердо решила, что не буду ни при каких обстоятельствах заниматься любовью, когда мне этого не хочется. Я никогда не собиралась брать на себя всю заботу о грязном белье в доме... ну и т.д.

Наверное, это естественно - и даже хорошо, - что с годами становишься сговорчивее, великодушнее (ты меня слышишь, дорогой?), чем был в молодости. Молодые и холостые, мы все эгоисты.

Постепенно граница между тем, что я согласна и не согласна делать, продвинулась довольно далеко от первоначально намеченной линии. Но эта граница все же существует. Я еще удерживаю кое-какие рубежи и намерена удерживать их и впредь.

Я никогда не надену туфли на неудобных высоких каблуках, отправляясь с мужем в гости и вообще "на люди". ;Хотя ему этого очень хочется. Он считает, что мои ноги будут выглядеть особенно эффектно. И ради этого эффекта я должна терпеть неудобства, чтобы он мог перед кем-то мною гордиться?!

Сразу после свадьбы, во время которой я все же надела туфли на шпильке и даже целый вечер в них танцевала, я ему предложила: давай найдем туфли с каблуком твоего размера, купим и попробуй походи в них хотя бы день.

Он от эксперимента отказался. Сказал, что мужская нога к этому делу не приспособлена. Как будто женская приспособлена. Это же совершенно противоестественное изобретение. Все равно как японкам ноги в колодки забивали. Но мужчинам нравится - вот женщины и мучаются.

Мужчины себе, между прочим, выбрали очень удобную одежду. Нельзя сказать, чтобы они ради нас как-то себя истязали или ущемляли, Разве что бороду бреют - и то я не уверена, что это для нас.

Когда однажды муж подарил мне на день рождения комплект дорогого соблазнительного белья, я поняла, что есть что-то, чего я никогда не сделаю для него.

Например, не надену такого...

Это было не то белье, которое надевают под одежду, - это было именно то, в чем принимают мужчину. В чем снимаются для мужских журнальчиков и ночных телепрограмм для импотентов.

Такие подарки дарят женщине не для того, чтобы доставить ей удовольствие, а для того, чтобы ублажить себя. Ни одна нормальная женщина, имеющая мужа, детей, кучу забот и обязанностей, не будет одеваться, как девушка из кордебалета. У нее другая жизнь и другое самоощущение.

Если бы я чувствовала в себе призвание вертеть задом в кружавчиках - я бы делала это не после, а вместо работы.

Если бы даже муж один содержал семью, а я занималась домом и детьми, то и тогда я едва ли могла бы себя ощущать его игрушкой и утехой. Но я еще и работаю. Где же тут справедливость? Может быть, это мне бы следовало купить ему плавки из гипюра - пусть стелит постель и принимает соблазнительные позы, пока я чищу раковину и мою пол в кухне. Он ведь раньше ложится.

На самом деле, если напрячь воображение, я могла бы, пожалуй, представить себе такую ситуацию, в которой я готова облачиться в красное кружевное неглиже.

Если он приготовит роскошный ужин или хотя бы купит по дороге замороженные котлеты по-киевски, поджарит их и сделает салат.

Если вместо телепрограммы он просмотрит тетрадки у детей, пока я мокну в пенной ванне. Проследит, чтобы они вычистили зубы и не дрались, укладываясь спать. Вымоет посуду, пока я покрываю алым лаком ногти на ногах - в тон к моему пеньюару. Выдраит раковину и пол в кухне и вынесет ведро, чтоб не завелись тараканы (пока я полистаю легкомысленный журнальчик, потягивая вермут со льдом).

Если такое вдруг случится, то, пока фигура позволяет, я, так и быть, натяну трусы с оборкой, узкий красный пояс и черные чулки с серебряной каймой. Неизвестно только, сможет ли он оценить это должным образом после всей проделанной работы.

Я никогда не буду молчать и сдерживать гнев только потому, что это проще, чем сражаться. Или, лучше сказать, я никогда больше не буду молчать. Потому что в первые годы нашего брака я боялась ввязываться в споры и ссоры и просто проглатывала обиды, возражения и все, что просилось на язык. Это казалось мне проще и вообще как-то лучше, достойнее.

Это и было проще, пока в один прекрасный день я не уперлась в стену лбом и не почувствовала, что не могу больше ни единой минуты оставаться замужем за этим человеком.

Понадобились месяцы, чтобы весь накопившийся гнев, все несказанные слова вытекли наружу, как гной из прорвавшегося нарыва, - и мне стало легче.

Понадобились годы, чтобы преодолеть непонимание, в котором я же сама была виновата.

Я по-прежнему не люблю выяснять отношения. Но теперь я знаю, что бывает, если запустить это дело. Это как визит к дантисту: не хочется, но надо. А то хуже будет.

Я никогда не буду беспокоиться о том, есть ли у него чистые рубашки. Это классическая обязанность хорошей жены и в некотором роде символ семейного счастья - накрахмаленные и идеально отутюженные рубашки.
И тем не менее. Пусть наша семья не будет соответствовать каким-то ветхим эталонам, но о своих рубашках он будет беспокоиться сам.

Он с этим прекрасно справлялся, когда был холостяком. То есть, он знал, в какое окошечко прачечной их сдавать и когда забирать. Еще до свадьбы, помню, меня восхитили эти аккуратно сложенные стопкой в его шкафу рубашки с картонной вставочкой под воротником.

Но как-то раз или два в первый год совместной жизни, то ли самоутверждаясь в роли жены и хозяйки, то ли в припадке нежности, я сама постирала и отутюжила его рубашки и быстро обнаружила, что это становится еще одной моей домашней обязанностью. Муж сразу смекнул, что нет смысла платить деньги за то, с чем прекрасно может справиться жена.

Это был уже не первый случай, когда создав прецедент, сама увеличивала число своих обязанностей. Так уже получилось с субботней уборкой, с оплат коммунальных услуг, с закупкой овощей.

Но тут я решила остановиться, пока не поздно. Я просто предоставила его рубашкам скапливаться в корзине для белья, пока муж наконец не собрал и не отнес в стирку. И не принял на себя заботу об этом предмете.

Мне приходится быть бдительной! постоянно сдерживать свои порывы.- нет ничего опаснее, чем сделать разок-другой одолжение (дома действуют те же законы, что и на службе: везешь - вези)

Я никогда не буду врать о нем детям

 Я знаю семью из числа наших знакомых, где жена постоянно делает это "Папа жалеет, что не смог прийти детский сад на ваш праздник (в бассейн на соревнования, на показательный концерт в музыкальную школу...) "Папа очень скучает без вас в командировке, но не может оттуда позвонить" "Папа сам выбрал для вас подарки"...

Папа, поглощенный собой и своей карьерой, может себе позволить не только не участвовать в воспитании детей, но и вообще о них не думать, не помнить важных дат и событий в их жизни, не знать их друзей и увлечений. Мама все сделает за него.

Возможно, такая ложь и имеет смысл, если говорить о благе детей. Образ занятого, но нежного и любящего родителя живет в их сердце. Зачастую этот романтический образ освещает и согревает все их детство - прекрасный, лишенный недостатков и слабостей, как всякий выдуманный романтический образ.

Но если говорить о благе самого родителя...

Как любящая жена, я просто не могу позволить мужу не участвовать в жизни семьи. Можно пропустить из-за службы спортивный праздник или родительское собрание. Но пропустить саму жизнь!..

Сотни больших и малых событий, из которых складывается семейное счастье! Все детские поражения и победы, все вехи их взросления, все то, что так медленно течет и так быстро утекает!..

Я не могу ему позволить пропустить все это. Не потому, что он будет потом жалеть и укорять меня. А потому, что он может даже не узнать, чего он в жизни лишился. Как тот полумифический папа, о котором я уже говорила. Нет, я не допущу такого несчастья. Никогда, никогда, никогда!

Наталья ИВАНОВА
По материалам журнала Няня